Глава 13

— Ксения! Господи, да что ж это такое!

Ведьма, едва держась на ногах, входит в дом. Степан понимает, что то, чего он больше всего боялся, произошло. Она выдохлась, и он — беспомощный калека — ничем не может помочь.

— Я звоню Игорю! — и на максимальной скорости рванул к телефону.

— Не надо! — произносит девушка из последних сил. — Все нормально, я полежу.

— Какой нормально?! Ты опять цвета земли стала. Светишься насквозь!

— Не звони, — приказ.

— День-два протянешь? Он вот-вот вернуться должен… Сегодня звонил, я сказал, что мы справляемся. И вот… Справились, блядь.

— Все хорошо, Степа. Я тут отдохну немного, и на улицу спать пойду. Там я должна восстановиться хоть немного.

Степан нецензурно выругался, выезжая из комнаты. Все — не слава Богу! Только вчера Ксения радовалась, что дембели съехались помочь с обшивкой и утеплением амбулатории. Да столько понаехало, что за выходные и вовсе управиться могли. Они о таком и не мечтали. Все было так хорошо. Да и бодрая ведьма была, уж он-то точно бы заметил, если бы что-то было не так. Что же ее так истощило? За день всего… Степан и предположить не мог, что Ксения нуждалась в подпитке еще со дня отъезда Игоря. И вот уже третьи сутки держалась, выжимая из себя последние силы. А помимо двух новеньких, поступил еще один тяжелый мужчина. И она просто не могла его не принять. Еще и эта подготовка к приезду главы облздрава выжимала все соки. А до визита всего два дня осталось… Как же дико она устала…

В голову приходит мысль… Царапает, зудит… Ксения проводит рукой по животу, разводит ноги, касается себя, начинает поглаживать. Надежды практически нет, но мало ли… Обмен энергией это, конечно, хорошо, но, может, банальная сексуальная разрядка тоже что-нибудь даст? Раздвигает губки, поглаживает клитор…

— Я тут поесть соб… — въехавший в комнату Степан замирает на полуслове от открывшейся картины. Сглатывает.

Ксения резко отдергивает от себя руку, как преступница, пойманная с поличным.

— Ты… Что… — он просто не может найти слова! Сумасшедшая по своей чувственности картина так и стоит перед глазами.

Она облизывает пересохшие губы:

— Силу мне дает происходящий во время секса энергетический обмен. Чем он интенсивнее по накалу страстей, тем больше силы я получаю. А сейчас пытаюсь понять, дает ли сам по себе оргазм какую-нибудь подпитку, или всё же нужен второй участник, — сипит приглушенно.

Он смотрит на нее, не в силах оторваться.

— Это мог бы сделать я? Ты разрешишь… Мне? Нет-нет, так я пока не могу, — быстро добавляет, когда ее глаза удивленно расширяются, — но… Ты же ласкала себя рукой, я мог бы… — замолкает не в силах продолжить.

Ксения смотрит на него сквозь длиннющие черные ресницы, а потом одним движением сдвигается к краю дивана, раздвигает ноги. Открывается полностью уже для него, для Степана!

Жужжит мотор коляски, Степан аккуратно подъезжает вплотную, кладет ее ноги на поручни, дурея от вида ее открытой девочки… Проводит пальцами по полоске темных волос, задерживается на мгновение на пуговке клитора. У ведьмы учащается дыхание, от чего маленькие грудки подрагивают, маня к себе. Передвигает ее попку себе на колени, она приподнимается на локтях, и ему удается, наконец, ухватить губами острый сосок. Ксения стонет, проводит руками по плечам, груди, и даже через трикотаж футболки эти прикосновения обжигают.

— Снимай, давай, — приказывает, помогая стащить ненужную тряпку.

Запускает руку в волосы на груди. Новые ощущения… Приятные. Перебирается практически полностью к нему на колени, ласкает Степана, гладит. И он тоже не в силах оторвать рук от хрупкой спины с выступающими лопатками. Она немного отстраняется, подставляя грудь под поцелуи, а он и рад! Алчно, торопясь, набрасывается на упругие вершинки. Они такие малышки, что, при желании, их можно полностью втянуть в рот. Совершенные. Прихватывает легонько зубами, и стонут оба. Опускает руки к ее развилке… Неудобно. Чертова коляска. Ксения понятливо отклоняется, открывая больший доступ к себе. Гладит, надавливает, скользит внутрь. А она истекает под его ласками. Мокренькая совсем. Даже брюки ему замочила своими соками. И ощущение того, что его, колясочника, хотят настолько сильно, сбивало с ног… На колени ставило. Входит двумя пальцам, одновременно поглаживая увеличившийся клитор. Ксения шипит и толкается навстречу. Его пальцы довольно крупные, так что удовольствие вполне полноценное. И угол давления Степан выбирает безупречный. Всхлипывает на его руке.

— Ксень, ты можешь упереться ногами на подлокотники и попку приподнять? — сипит, не отрывая взгляда от своей руки на ней.

Девушка смотрит на него потрясенно:

— Ты что? Ты…

— Я хочу тебя языком. Можно, Ксень?

Она настолько потрясена, что он невольно задается вопросом:

— А Игорь что? Он…

— Нет! Я…

Смотрит на него растерянно, а он потихоньку перекладывает ее ноги так, чтобы стопы упирались в подлокотники кресла.

— Подними попку.

Она исполняет его требование, не отрывая взгляда от его невозможных глаз.

Он опускает голову. Такая красивая, манящая… Открытая для его ласк. Утыкается в нее, вдыхает шумно пряный аромат, поглаживает носом складочки. Она стонет в ответ, нетерпеливо ерзает, подрагивает. Степан прикасается к ней губами, прихватывает клитор, щиплет и бьет языком. Ксения взвивается, так что даже лопатки отрываются от дивана. Она практически в березку вытянулась от острого, темного желания. А он лижет ее, как кот, размашистыми движениями языка. Ксения с ума сходит под его губами, дрожит, как натянутая струна. Он добавляет к ласкам пальцы, тараня ее изнутри, накидывается языком на клитор, беспрестанно его теребя. Всем своим существом он возбужден до крайности, однако самая важная часть его остается безучастной, абсолютный ноль! Степан гонит гнетущие мысли, сосредотачивается на своей женщине, на своем удовольствии, которое испытывает, лаская ее. И он готов поклясться, что кончил по сухому, когда она, наконец, взрывается под его губами, выдавая очередную порцию смазки, которую он тут же в блаженстве слизывает.

Она с трудом убирает ноги, ложится вдоль края дивана, протягивает руку Степану.

— Можно я тут прилягу? С тобой…

— Нет, Степан, неудобно тебе будет пересаживаться. Низко. Давай в твоей комнате ляжем. Если хочешь, — добавляет неуверенно.

— Очень хочу, — а сам и рад, что не будет его на этом треклятом диване, на котором она с Игорем была. Не представляет, как вообще сможет пережить, если они снова… Стоп! Об этом лучше не думать.

Утро чудесное, яркое, солнечное… И она рядом — такая красивая с этой спутанной гривой и подрагивающими ресницами. Проводит пальцем по краю четко очерченных губ. Красивые… Она вся безупречная. Ксения открывает сонные глаза, улыбается… А потом заполошно подскакивает:

— Который час, Степ? Солнце так высоко! Я что… Я проспала?!

— Десятый час. Ты так спала сладко, что даже когда я вставал, не проснулась, а я не смог тебя разбудить. Прости.

— Ничего, но у меня же проверка завтра, так что я побегу, ладно?

— Я с тобой. Нужно пуско-наладку проконтролировать.

— Хорошо, — улыбается, — я тогда завтрак быстренько приготовлю?

— Хорошо, — отвечает ее словами и поднимает голову для поцелуя.

Завтракают, вместе едут в амбулаторию, где каждый занимается своей работой, возвращаются домой… Ксения делает мужчине массаж, работает над ним руками, и завершает процедуру грязевым обертываниями.

Помогает ему встать, он самостоятельно пересаживается в душевую. Ксения включает воду, направляя на мужчину теплые струи, скользит второй рукой, смывая грязь. Взбивает в пену травяное мыло, размазывает по груди ароматную субстанцию. Зарывается пальцами в волосы на груди, тянет легонько.

— Густые, — улыбается.

— Не нравится? — испытывающий взгляд из-под бровей. Он в курсе, что у Игоря грудь голая, и не может не задумываться над тем, как ей больше нравится. Она понимает это с полувзгляда.